Д-р Сильвио Фанти. Микропсихоанализ. Перевод с итальянского Н. Н. Шостаковой. — М., 1995. — 354 с.
Д-р Сильвио Фанти, широко известный в научных кругах Европы и Америки, в настоящее время ведет обширную исследовательскую и практическую работу в Вене, Цюрихе, Женеве, Нью-Йорке, Париже, Риме. Он является почетным председателем Международной ассоциации микропсихоанализа, основанной в 1973 году.
В своей книге д-р Фанти обращается к опыту разрабатываемой им теории микропсихоанализа, использующей достижения атомной физики, астрономии, молекулярной биологии и классического психоанализа.
Труды д-ра Фанти переведены на все европейские языки, а также китайский и японский. «Микропсихоанализ» — первая книга ученого, изданная на русском языке.
Иногда меня спрашивают: «Переживает ли аналитик, как и все, минуты радости и горя?., видит ли сны?., если хочешь стать психоаналитиком, нужно ли смотреть на все остекленевшим взглядом и обязательно ли отрешиться от мира сего?..»
Для того, чтобы ответить на эти вопросы, было бы интересно узнать побольше о самом Фрейде. Какой злорадной усмешкой кривились его губы, когда он уничтожал почти все свои интимные записи! Тем самым, однако, он не только никому не сослужил доброй службы, но и нанес урон своей научной объективности. Еще и потому, что анализ его переписки (и я имею в виду не только письма к Флиссу) показывает, что сам он отнюдь не был сверхчеловеком и испытывал иногда, как любой из нас, потребность поделиться с другими своими радостями и горестями.
Что же касается меня, то я не склонен омрачать свою жизнь во имя психоанализа. Мною движет любовь. И, прежде всего, любовь к анализируемым и аналитикам, врачам и неврачам, вместе с которыми я работаю. И поэтому вне сеансов я рад проявить свою общительность.
И поэтому мне хочется рассказать о некоторых эмоциональных обстоятельствах, в которых вынашивалась эта книга (в конце концов, разве можно делать что-нибудь не любя?). Двадцать лет назад, когда у меня зародился замысел этой книги, меня охватило чувство беспокойства: мне как будто хотелось избавиться от нее как от нежеланного бремени, и я тотчас выбрасывал в корзину сделанные мной заметки и схемы. Но, как бы помимо моей воли, в голове появлялись и созревали все новые и новые идеи, перерастали во все новые и новые заметки и схемы, которые ожидала, однако, прежняя участь. Короче, мое бессознательное пыталось сообщить мне о том, чего я никак не хотел принять. И вот однажды, лет пятнадцать тому назад, когда из чернового наброска постепенно вырисовывался прототип, я вдруг осознал всю его важность и понял, что зашел уже довольно далеко в разработке понятия о попытке и об инстинкте попытки или ИДЭ.1
